Конец XV и особенно первая половина XVI в. в Испании характеризуются значительным подъёмом ремесленного производства, сосредоточенного в городах и городских округах Испании, и появлением в нём отдельных элементов капиталистического производства в форме рассеянной и централизованной мануфактуры.

Севилья, расцвет которой покоился в первую очередь на её монопольном праве торговли с американскими колониями, являлась крупнейшим центром торговли, банковского дела и промышленности. В её предместьях производились сукно, мыло, фарфоровые изделия и шёлк, по выработке которого Севилья намного опередила Гранаду. Севилья поддерживала оживлённые торговые сношения не только с областями самой Испании и колониями в Америке, но и с Антверпеном, городами Англии, Южной Франции, Италии и некоторыми портовыми городами Африки.

Наибольших успехов достигло в Испании производство сукон и шёлковых тканей, отличавшихся высоким качеством. В Толедо — одном из крупных промышленных городов — в середине XVI в. выработкой сукон и шёлковых тканей было занято более 50 тыс. ремесленников и наёмных рабочих, в то время как в 1525 г. их насчитывалось всего 10 тыс. человек. Толедо славился также производством оружия и обработкой кож. В Астурии и Бискайе развивалось кораблестроение.

По объёму производства и в особенности по качеству своих тонких сукон, одно из первых мест занимала Сеговия. Керамическая промышленность была развита, кроме Севильи, в Малаге, Мурсии, Талавере и других городах. Некоторые города специализировались на какой-либо узкой отрасли промышленности: в Куэнке вырабатывались почти исключительно суконные головные уборы всех цветов, вывозившиеся в Северную Африку, в Оканье изготовлялись перчатки.

Развитие промышленности и торговли Испании в первой половине XVI века


Большие предприятия мануфактурного типа в Испании в первой половине XVI века имелись в суконной промышленности (так, в некоторых мастерских Сеговии было занято по 200—300 рабочих), в монетном производстве Севильи, Гранады и Бургоса. Рассеянная мануфактура начала развиваться в окрестностях Толедо, Сеговии, Севильи, Куэнки и других городов. По свидетельству современников, в текстильной промышленности Севильи было занято в первой половине XVI в. 130 тыс. человек; в это число входят и прядильщики, большая часть которых жила в сельской местности и работала у себя на дому на скупщиков.

Подъём ремесла и более передовых форм промышленного производства в Испании в первой половине XVI века был вызван рядом обстоятельств. Испанские идальго — завоеватели и грабители только что открытого Нового Света — нуждались в продовольствии, одежде и оружии. Колонии в Америке становились богатыми покупателями испанских товаров, причём расплачивались за них золотом и серебром. Таким образом, в Испании происходило накопление капитала, необходимого для организации крупных предприятий.

Росту производства благоприятствовало и то, что появилось большое число свободных рабочих рук, так как бегство крестьян из деревни приняло массовые размеры. В некоторых местностях нищих и бродяг насильно превращали в рабочих. В 1551 г. кортесы Кастилии подали характерную петицию: они просили, чтобы в каждом местечке с населением свыше 1 тыс. человек было назначено особое должностное лицо, которое задерживало бы всех бродяг и заставляло их работать в промышленности.

Однако по сравнению с производством передовых стран Европы общие, размеры испанской промышленности в первой половине XVI века были довольно скромны. Так, горное дело, несмотря на богатые природные ресурсы, оставалось мало развитым.

Вследствие экономической разобщённости провинций, сохранившейся и после объединения страны, внутренняя торговля Испании в первой половине XVI века получила слабое развитие, хотя в этот период здесь имелись оживлённые торговые центры — Медина-дель-Кампо, широко известная своими ярмарками, Бургос и др. Экономическую разобщённость консервировали привилегии провинций, чинивших препятствия развитию торговых сношений с соседними областями, привилегии отдельных грандов и городов. На границах Кастилии продолжали функционировать многочисленные таможни.

Импорт Испании даже в начале XVI в. — время её наивысшего экономического расцвета — превышал экспорт, а в последнем преобладало сырьё и сельскохозяйственные продукты: оливковое масло, вина, фрукты, кожи и, прежде всего шерсть, а также металлы. Показательно, что за первую половину XVI в. — период наибольшего развития суконного производства Испании — вывоз из страны шерсти-сырья не только не уменьшился, но даже увеличился: с 1512 по 1557 г. объём экспортируемой шерсти возрос в 3 раза.

Железо вывозилось во Францию даже тогда, когда Испания находилась с ней в состоянии войны. Текстильная промышленность Испании в первой половине XVI века не только не завоевала внешнего — европейского — рынка, но и на внутреннем рынке не могла достаточно успешно конкурировать с нидерландскими, английскими и французскими товарами. Испанское дворянство предпочитало покупать ввозные товары, что немало способствовало в дальнейшем упадку испанской промышленности, первые признаки которого появились уже в 30-х годах XVI в. В эти годы кортесы жалуются на плохое качество испанских башмаков и сукна. С середины XVI в. наступает всё более резкое сокращение промышленного производства, связанное с общим хозяйственным упадком Испании.

Экономика Испании в первой половине XVI века

Испания, завершившая к концу XV в. реконкисту и превратившаяся к этому времени в единое государство (в результате объединения в 1479 г. Кастилии и Арагона), сразу же заняла одно из первых мест среди государств Европы. Она включала в себя почти весь Пиренейский полуостров, за исключением его западной части, составлявшей территорию Португалии. Испании принадлежали также Балеарские острова, Сардиния, Сицилия и с 1504 г. Неаполитанское королевство. Население Испании составляло, по самым скромным подсчётам,7,5 млн. человек, но возможно, что оно доходило в этот период до 10 млн. Несмотря на значительные успехи промышленного развития в начале XVI в. и расцвет ряда городов, Испания оставалась аграрной страной с отсталым сельским хозяйством, в котором не происходило экономических сдвигов, характерных для сельского хозяйства Англии и других экономически развитых стран Европы того времени.

Главной отраслью сельского хозяйства большинства районов Испании в первой половине XVI века было овцеводство. Несколько миллионов овец дважды в год перегонялось через весь полуостров; в густонаселённых местностях стада шли по широким дорогам (каньядам), в более безлюдных местах они разбредались по окрестностям. Попытки крестьян огородить свои земли, чтобы тем самым спасти поля от вытаптывания их стадами, наталкивались на сопротивление союза крупных овцеводов — Месты.

Могущество Месты достигло в начале XVI в. своего апогея, так как развитие текстильной промышленности в странах Западной Европы резко повысило спрос на шерсть, и Места с большой выгодой для себя сбывала её во Фландрию, Францию и другие страны. Королевская власть, находившая в овцеводстве важный источник доходов казны, оказывала Месте энергичное содействие, не заботясь о том, что деятельность этого союза гибельно отражается на состоянии сельского хозяйства страны в целом.

Сельское хозяйство Испании в первой половине XVI века


Королевский декрет 1489 г. предоставил Месте право использовать для своих нужд пастбища общин, а на основании декрета 1501 г. каждый член Месты получал в постоянную аренду любой участок земли, на котором его стада паслись в течение сезона или хотя бы нескольких месяцев, если бывший держатель земли не заявил за это время протеста. В течение XVI в. неоднократно издавались законы, в каждом из которых шла речь об отведении под пастбище земель, распаханных за 10—12 лет до издания данного закона. Таким образом, законодательство давало Месте удобные предлоги для захвата крестьянских земель. Королевские чиновники и судьи помогали ей разрушать изгороди, окружавшие эти поля.

Положение крестьянства в Испании в первой половине XVI века ещё более ухудшалось вследствие многообразных постоянных и экстраординарных налогов. В 1510 г. прямой налог — сервисьо (servicio), взимавшийся ранее нерегулярно, был превращён в постоянный к середине XVI в. Его размер возрос в 3 раза.

Находясь в столь тяжёлых условиях существования, страдая от частых неурожаев и голодовок, многие крестьяне попадали в зависимость от ростовщиков, что довершало их разорение. Обеспокоенные резким сокращением производства хлеба и ростом цен на продовольственные продукты, кортесы неоднократно жалуются на то, что ростовщики скупают по низкой цене хлеб на корню у нуждающихся крестьян, продают им быков в кредит и дают деньги в долг под такой высокий процент, что крестьяне не в состоянии его выплачивать, и ростовщики за бесценок скупают крестьянские земли.

Даже при переходе земель в руки новых владельцев методы ведения хозяйства не менялись. Сельскохозяйственная техника была весьма примитивной. Только на юге — в Гранаде, Андалусии и Валенсии — крестьяне-мориски (обращённые в христианство потомки арабов и берберов, оставшихся в стране после завершения реконкисты) по-прежнему широко применяли ирригацию и выращивали виноград, оливки, сахарный тростник, финиковые пальмы, тутовые деревья и цитрусовые культуры. Производство сельскохозяйственных продуктов в стране не удовлетворяло даже местных потребностей. Вся Северная Испания нуждалась в привозном иностранном хлебе.

В Испании в первой половине XVI века рост товарно-денежных отношений не привёл к зарождению в деревне капиталистического способа производства, а, напротив, способствовал консервации феодальных отношений, упадку сельского хозяйства.

Бывшие королевства Испании, превратившиеся в конце XV в. в провинции объединённого государства, сохранили особенности своего исторического развития; поэтому и положение крестьян отдельных районов страны было различным.

Сельское хозяйство Испании в первой половине XVI века


В Арагоне в первой половине XVI века сохранилось крепостное право. Феодалы по-прежнему обладали полной властью над личностью крестьянина: крестьянин должен был спрашивать согласия господина на брак, мог быть лишён имущества, посажен без суда в тюрьму; более того, некоторые сеньоры пользовались правом убить крестьянина, даже не выслушав его предварительно. Сохранение крепостничества в Арагоне в XVI веке получило правовую санкцию: в своих сочинениях арагонские юристы, защищавшие интересы феодалов, ссылаясь на римское право, приравнивали крестьян к римским рабам и стремились доказать, что сеньоры могут распоряжаться жизнью и смертью крестьян. Повинности крестьян Арагона были особенно обременительными: крестьяне платили за выпас скота, за рыбную ловлю, за вступление в права наследства, нередко за помол зерна и выпечку хлеба; феодалы захватывали имущество крестьян, умерших бездетными.

В Каталонии большие крестьянские восстания конца XV в. привели к ликвидации наиболее тяжёлых личных повинностей крестьян ("дурных обычаев") и к освобождению крестьян за выкуп. Однако некоторые сеньоры произвольно определяли сумму выкупа или вообще отказывались освобождать крестьян. Поэтому и в последующее время в этом районе сохранились остатки крепостничества.

В Кастилии в первой половине XVI века большинство крестьян было свободными. Лишь сравнительно незначительная прослойка крестьян находилась под судебной властью феодалов; эти крестьяне несли многочисленные повинности (на стрижку коз и овец, на движимое имущество и пр.). Свободные крестьяне — держатели земли феодала платили ему определённый, установленный обычаем чинш; они имели право оставить свой земельный участок и уйти в другое место. В этот период, когда часть крестьян, как уже указывалось, лишалась земли, постепенно росла прослойка безземельных батраков — пеонов, зачастую вынужденных работать только за кров и пищу. Многие крестьяне вообще покидали деревню и нередко превращались в бездомных нищих или бродяг.

В южных областях Испании в первой половине XVI века весьма тяжёлым было положение морисков, согнанных с лучших земель. Они находились в зависимости от поселившихся здесь испанских феодалов, уплачивали ренту своим сеньорам и высокие налоги государству и церкви.

В XVI в. — в период усиливавшегося обнищания крестьянства — в испанской деревне шла ожесточённая классовая борьба. Упорное сопротивление крестьян притязаниям Месты на крестьянские поля и общинные угодья в некоторой степени сдерживало размах её деятельности, наносившей столь значительный ущерб сельскому хозяйству страны.

Наибольшей остроты социальные противоречия достигли в Арагоне. Крестьяне пытались искать облегчения своей участи в бегстве; иногда уходили целые деревни. Так, в 1539 г. сеньор деревни Фабаро захватил всё движимое и недвижимое имущество крестьян, карая их за то, что они покинули деревню. Крестьяне нередко подавали петиции королю с просьбой включить ту или иную местность в состав коронных земель, надеясь таким образом спастись от произвола сеньоров.

Временами вспыхивали локальные восстания. Наиболее крупным из них было восстание 1585 г. в графстве Ривагорса, расположенном на южном склоне Пиренеев. Восставшие организовали своё войско и избрали вождей. Всё графство оказалось в их руках. К испанским крестьянам присоединились местные мориски. Арагонские кортесы, напуганные большим размахом волнений, издали постановление о том, что каждый, кто осмелится восстать с оружием в руках против своего сеньора, будет подвергнут смертной казни. Лишь после присоединения графства Ривагорсы к землям короны удалось подавить это восстание.

Каталонские крестьяне также поднимали в этот период восстания, основной целью которых была полная ликвидация пережитков крепостничества.

После объединения Кастилии и Арагона королевской власти, опиравшейся на многочисленных идальго и на города, удалось усмирить старую буйную знать, которая пошла на службу к королям.

Однако настоящей централизации всё же не было достигнуто. Провинции, являвшиеся ранее самостоятельными государствами, сохраняли определённую автономию, свои налоговые системы, свои особенности административного и судебного устройства. В Кастилии, Арагоне, Каталонии и Валенсии продолжали функционировать кортесы, состоявшие из представителей дворянства, духовенства и городов.

Кортесы решали важнейшие местные дела и вотировали налоги. Испанские гранды сохраняли во многих районах, в особенности в Арагоне, судебную власть над населением принадлежащей им территории. Их судебная и административная власть распространялась даже на некоторые города. Это было основой для сепаратистских притязаний феодальной знати и служило почвой для столкновений знати с городами, которые обычно поддерживали королевскую власть в её централизаторской политике.

Впрочем, эта поддержка городами политики, направленной к централизации страны, не была безусловной: она длилась до тех пор, пока королевская власть не затрагивала самоуправления и вольностей самих городов. Несмотря на торговое и промышленное развитие, города во многом ещё сохраняли свой средневековый облик — как в отношении политического устройства, так и в отношении их экономической жизни. Власть в них находилась в руках олигархической верхушки, состоявшей преимущественно из представителей знати и крупного купечества, а отчасти и богатых цеховых мастеров.

Политическая система Испании в первой половине XVI века


Наибольшее число вольных городов-коммун сохранилось в Кастилии. Поэтому в первой половине XVI в., когда наступил последний этап в истории централизации страны (ликвидация городских вольностей) и королевская власть приступила к подчинению своего бывшего союзника — городов, самое мощное восстание подняли именно города Кастилии. До этого времени они играли важную роль в кастильских кортесах, с требованиями которых Карл считался мало. Города Испании в значительной мере несли на себе тяжесть расходов великодержавной политики Карла, что тормозило их экономическое развитие.

В движении приняли участие гранды, воспользовавшиеся брожением в городах для того, чтобы попытаться восстановить былое могущество, сломленное королевским абсолютизмом. Мелкое и среднее дворянство, также сохранившее в известной мере стремление к независимости и недовольное засильем иностранцев в Испании, вначале поддержало города.

Организующим центром движения комунерос в Испании стал город Толедо, в котором восстание вспыхнуло раньше всего — уже в апреле 1520 г. Толеданцами были вожди движения — аристократы Хуан де Падилья и Педро Ласо де ла Вега. Вскоре, в мае — июне, поднялись Сеговия, Тордесильяс, Самора, Бургос, Мадрид, Авила, Гвадалахара, Куэнка, Саламанка, Торо, Мурсия и другие города. Попытки кардинала-наместника усмирить недовольных были безуспешными. Толедо рассылал повсюду письма с предложением организовать конфедерацию городов, центром которой был намечен город Авила. 29 июля 1520 г. представители собравшихся здесь городов провозгласили "Святую хунту" ("Святой союз"), поклявшись не щадить своей жизни "за короля и коммуны".

Социальный состав участников движения на этом первом этапе был пёстрым: к восстанию примкнули гранды, дворяне, богатые горожане, но подавляющее большинство принадлежало ремесленникам и плебсу городов, которые более всего страдали от усилившегося налогового гнёта. Во многих городах вождями движения стали ремесленники: в Гвадалахаре во главе восставших встал плотник, в Бургосе — оружейник, шляпник и ножовщик, в Авиле — ткач, в Саламанке — стригальщик шерсти и золотых дел мастер, представителем Саморы в хунте был ткач, позднее представителем Вальядолида — шорник и т. д.

Восстание комунерос в Испании (1520 - 1522 г.г.)


Восставшим не хватало организованности: только часть поднявшихся городов послала своих представителей в Авилу, города не забывали своих старых распрей. Однако вскоре произошло событие, послужившее толчком к дальнейшему развёртыванию движения: в августе королевские войска устроили страшный погром одного из главных экономических центров страны — Медины-дель-Кампо, которая отказалась передать представителю короля находившуюся в ней артиллерию. Во время погрома было сожжено более 450 зданий; в огне погибло огромное количество ценных товаров, которыми город снабжал всю Испанию. Известие об этом погроме побудило почти все города Кастилии присоединиться к хунте. Восстание охватило и резиденцию правительства — Вальядолид. Хунта провозгласила Хуана де Падилью главнокомандующим её войсками. Кардинал-наместник был объявлен низложенным, хунта полностью овладела властью в Кастилии, и каждый город должен был принимать её постановления как закон.

Но союз дворянства и городов оказался временным и непрочным. Антагонизм между ними выступил наружу уже в программе восставших, которая излагалась в петиции, посланной в октябре 1520 г. Карлу. Города, как и раньше, желали, чтобы король жил в Испании, а на высшие государственные должности назначались только испанцы. Они настаивали на обязательном созыве кортесов каждые три года и на полной независимости депутатов кортесов от королевской власти, а также на прекращении вывоза золота и серебра за границу, запрещении продажи должностей и контроле над чиновниками.

Но города включили также в петицию требования, прямо направленные против аристократии и дворянства: королевские земли, отчуждённые и расхищенные аристократией после смерти Изабеллы, следует возвратить казне; необходимо упразднить свободу дворян от уплаты налогов: отныне они должны быть обложены налогами наравне со всеми жителями страны; кроме того, города требовали, чтобы гранды и кабальерос (дворяне) были лишены права занимать должности по городскому управлению.

Дворянство, на привилегии которого посягнули горожане, начало отходить от движения, и король воспользовался этим. Он назначил двух новых членов регентства из числа наиболее влиятельных представителей знати. От имени короля они обещали дворянам некоторые уступки. Им удалось также, использовав вражду между Толедо и Бургосом, склонить Бургос к переходу на сторону короля.

Между тем выступления ремесленных и плебейских масс городов приобретали всё более широкий размах и способствовали тому, что движение в целом приняло на этом этапе отчётливо выраженный антифеодальный характер. Горожане заявляли, что привилегии, огромные поместья и роскошь грандов приводят к обеднению королевства, в то время как города являются источником силы и могущества Испании. Часть городов вышла из состава колеблющейся и склонной к компромиссу "Святой хунты".

В ноябре 1520 г. в Вальядолиде образовалась новая хунта — "Хунта отрядов", представлявшая наиболее радикально настроенную часть восставших. В противовес "Святой хунте" она считала себя высшей властью в Кастилии. Весной 1521 г. она издала манифест, в котором провозглашалось, что "отныне война против грандов, кабальерос и других врагов королевства, против их имущества и дворцов должна вестись огнём, мечом и разрушением". Начались выступления крестьян. "Хунта отрядов" принудила "Святую хунту" отказаться от поисков путей примирения с королём и начать подготовку к решающему вооружённому столкновению.

Восстание комунерос в Испании (1520 - 1522 г.г.)


Противоречия в лагере восставших, нерешительная позиция богатых горожан, представленных в "Святой хунте", измена большей части грандов и дворян (среди предавших восстание был и один из его вождей — Педро Ласо де ла Вега) ослабляли восстание. 23 апреля 1521 г. плохо организованные и разнородные по своему социальному составу войска "Святой хунты" потерпели полное поражение около деревни Вильялар.

Падилья и другие вожди хунты были взяты в плен и казнены. Города Кастилии прекратили сопротивление, за исключением Толедо, стойко оборонявшегося под руководством вдовы Падильи — Марии Пачеко от натиска правительственных войск. Лишь через шесть месяцев Мария Пачеко, видя безнадёжность своего положения, вступила в переговоры с правительством и вскоре, опасаясь ареста, бежала в Португалию. Когда Карл в июле 1522 г. вернулся в Испанию с 4 тыс. немецких ландскнехтов, восстание было уже в основном ликвидировано. Вскоре он даровал амнистию участникам восстания, за исключением 293 наиболее видных его представителей. Так закончилось восстание вольных городов Кастилии.

Непреодолённый сепаратизм провинций послужил причиной того, что восстание ограничилось территорией Кастилии. Оно почти не затронуло юга страны: Кордова, Севилья, Гранада и другие крупные города юга остались в стороне от движения. Арагон и Каталония также не примкнули к нему. Валенсия была ареной самостоятельного восстания, хотя и имелись попытки установить связь с движением комунерос. В самой Кастилии соперничество между городами явилось одним из источников раздоров в лагере восставших.

Сами зажиточные горожане проявили на первых порах — пока выступления городских низов не придали движению иной, более радикальный характер — стремление добиться победы по возможности путём соглашения с Карлом. Вследствие отсталости испанских городов в них только начала зарождаться буржуазия, которая более выигрывает от сплочения страны, чем проигрывает от потери своих средневековых вольностей и привилегий. Кастильские коммуны, до определённой степени поддерживая центральную власть, всё же предпочитали сохранить свои вольности, вернуться, как они заявляли, к "добрым обычаям времён Фердинанда и Изабеллы".

Цеховое бюргерство, несмотря на рознь, существовавшую между бюргерством и дворянством, не решилось возглавить антифеодальные выступления народных масс города и деревни, которые составили вторую, наиболее мощную струю восстания комунерос. Движение разорившихся городских ремесленников, плебейских масс и крестьян потерпело поражение. Бюргерство дорогой ценой заплатило за свою непоследовательность. Утратив возможность сопротивляться абсолютистской политике королей, города оказались объектом всё более жестоких финансовых вымогательств. Испания стала орудием политики, подрывавшей устои её собственной экономики.

Восстания и народные движения в Испании в первой половине XVI века

Недовольство городов Испании политикой Карла приняло столь острые формы не только в Кастилии. Почти одновременно с восстанием городских коммун Кастилии вспыхнули связанные между собою восстания в Валенсии и на Балеарских островах (остров Мальорка).

В городе Валенсии ремесленники были полностью отстранены от участия в городском управлении, сосредоточенном в руках дворянства и патрициата. В 1519 г. в городе вспыхнула чума, и большинство дворян и богатых горожан покинуло город. Вскоре разнёсся слух о предстоящем набеге алжирских пиратов; члены 40—50 цехов Валенсии начали вооружаться, чтобы дать отпор предполагаемому нападению. Нападения не произошло, но ремесленники тем не менее отказались выполнить требование правителя провинции о разоружении и создали свою организацию — "Херманию" ("Братство").

Эта организация направила Карлу петицию, в которой она жаловалась, что знать третирует ремесленников как рабов, и просила подтвердить право ремесленников носить оружие, узаконить их организацию и предоставить им право посылать своих представителей в городское самоуправление. "Хермания" избрала свой руководящий орган — хунту из 13 человек, в состав которой вошли главным образом ремесленники — ткач Гильен Соролья и др. Город фактически оказался в руках восставших. К нему присоединились другие города провинции Валенсии, а также часть крестьян этой области.

Восстание в Валенсии 1519 - 1522 г.г.


Восставшие призывали к истреблению дворян и конфискации их имущества; в самом городе Валенсии были разгромлены дома знати. Всё это вызвало раскол среди руководителей движения. Некоторые члены хунты, представлявшие интересы "тех, которым было что терять", вступили в переговоры с вице-королём Валенсии, но эти переговоры не увенчались успехом. Между тем шли бои между войсками "Хермании", которыми командовал торговец сукном Висенте Перис, и отрядами дворян.

На юге отряды "Хермании" одержали ряд побед. Только в 1522 г. восстание было в основном подавлено. Перис сделал попытку, вернувшись в город Валенсию, вновь организовать сопротивление народных масс и укрепил баррикадами несколько улиц. Дворяне и умеренно настроенные горожане, открыто предав восстание, выступили с оружием в руках против Периса и разгромили его отряд. Сам Перис погиб в бою. Началась расправа с восставшими. Соролья и другие вожди движения "Хермании" были казнены.

Восстание на острове Мальорка вспыхнуло под влиянием волнений в Валенсии. В феврале 1521 г. поднялись как ремесленники и плебейские низы городов, так и крестьяне. Весь остров был охвачен восстанием, за исключением Алькудии, куда бежали дворяне, богатые горожане и должностные лица острова. Зимой 1521 - 1522 г. повстанцы предприняли осаду Алькудии, но взять город не смогли. В эти зимние месяцы борьба со знатью и богатыми горожанами достигла своего кульминационного пункта; народные массы выдвинули требования поголовного избиения богачей и раздела их имущества. Они штурмовали дворянские замки, убивали дворян, нападали на дома знати, купцов и судейских чиновников.

В октябре 1522 г. на остров были посланы 4 галеры и 800 королевских солдат. К декабрю остров был в основном покорён. Многочисленные крестьяне, участвовавшие в восстании, укрылись в главном городе Балеарских островов — Пальме. С 1 декабря началась её осада королевскими войсками. В городе свирепствовали голод и чума, многие из его защитников погибли. В марте 1523 г. Пальма капитулировала. До конца года длилась расправа с участниками восстания, сотни человек были казнены.

Восстание на острове Мальорка носило наиболее отчётливо выраженный антифеодальный характер: не только ремесленники и городская беднота, но и крестьяне приняли в нём активное участие, а дворяне, чиновники и богатые горожане с самого начала объединили свои силы для борьбы с народным движением.

Восстание на острове Мальорка 1521 - 1523 г.г.


После подавления восстаний 20-х годов XVI века в Испании упрочившийся абсолютистский режим более не встречал серьёзного сопротивления. Идальго, перешедшие в ходе кастильского восстания на сторону королевской власти, извлекли выгоду из её победы: они постепенно овладели городским самоуправлением.

Представителями городов в кортесах теперь также были большей частью дворяне, которые в общем поддерживали политику Карла, хотя иногда и отказывали ему в слишком частых и крупных субсидиях. Что же касается грандов, то после их отказа в 1538 — 1539 г.г. вотировать новый налог, они были лишены права являться на заседания кортесов. Политическая роль грандов, дворянства и городов была сведена на нет.

---

---